Всеволод Байкин
(*1898 Москвa - 1989 Читa) -
бывший редактор московского журнала Свободный час и редактор многих изданий
переводов римской литературы и др.; участник варшавской
Таверны поэтов и виленского
Содружества поэтов; участник Антологии русской поэзии в
Польше и Сборника Виленского Содружества поэтов (Вильно 1937). С
1930 г. лектор русского языка и преподаватель древнерусской литературы в
Ун-те Стефана Батория в Вильне. Автор пособий по русскому языку для поляков.
В учебник, предназначенный для военных, включил тексты с армейской и военной
тематикой из русской классической и современной литературы (М.А. Шолохов,
М.А. Алданов, П.Н. Краснов). Принимал участие в деятельности
Литературно-артистической секции Виленского Русского О-ва. Сотрудничал в
газетах русских и польских - Środy Literackie (Литературные Среды), помещал
рецензии на публикации о русских писателях в бюллетене Института
исследований Восточной Европы Balticoslavica.
[В.
Байкин в Балтийском Архиве]
На задворках, насыщенных смрадом,
Окруженный жалкой толпой,
Уличный поэт - импровизатор
Озарил осенний день весной.
И повеял в город свежий воздух,
И принес нам - запахи земли,
Плеск реки, качанье лодки, звезды,
Встречу тайную под сенью лип.
А когда окончил он и стали
Расходиться люди по домам,
Солнце алым светом запоздалым
Строило на западе свой храм.
[prev. in:] Антология русской поэзии в Польше. Варшава 1937, с. 3.
Ты меня опалила небесным огнем
И во мне необъятное зарево.
Словно птица трепещет огнистым крылом,
Излучая искристое марево.
Хочешь Ты угасить огневейный пожар,
Ты боишься его отражения.
Но возможно-ль залить солнца радужный шар,
Удушая в нем жажду горения?
Только взрывы сильней, лучезарней лучи.
Пышет жаром, как лава вулканная.
Мой пожар столько сил из себя излучит,
Что волна закипит океанная.
Я горю, я сгоряю и смело сгорю
(В этом песня моя лебединая),
Но сгорая, такую зарю сотворю,
Что и Ты разогнишься, единая! [prev.
in:] За свободу № 142, 3.06.1929, с.2
Что так нервы мои развинчены,
Отчего пришла эта боль?
Неужели не безразлично
Тяжело-ли в жизни, легко-ль?
Мы осыпемся, словно венчик
Увядающаго цветка;
На волне быстротечной вечности
Мы мелькнем, как след челнока.
Что-же значат вое наши горести,
Вое стремленья, радости, боль,
Если всех нас в огромной горсти
Держит смерть – мировой король. [prev.
in:] За свободу, № 307, 18.11.1929, с.3
Буря
Проходит буря стороною.
Огонь и мрак, и вихрь кругом.
А надо мной с голубизною
Небес играет дальний гром.
Там – дикое опустошенье,
Круженье гибельных смерчей.
Здесь многоцветное горенье
Далеких, трепетных огней.
И то, что там грозит смертельной,
Неотвратимою бедой,
Здесь тешит праздный глаз без цельный
Величественною игрой.
Всеволод Байкин. [prev. in:] За
свободу, № 182, 14.07.1929, с.2
К Солнцу
О смерти неизбежной памятуя,
Я тем острее жизнь мою люблю.
И, уходя во Тьму, лишь потому я
О солнце огневеющем пою,
Что непонятна Тьма и далека,
Земля-ж моя, земля-же мне близка.
Ее я чувствую, ее я осязаю.
Я не хочу не жить! Но смерть идет, идет...
Как страшен для меня ея упорный ход,
Конец котораго я мыслю предрешаю.
Сегодня-ль, через год...
Гори огнями радуг,
Пожар свой разжигай пылающим шатром,
Воспламени весь мир восторженным костром,
Топя в морях огня грядущий свой упадок.
Гори, дерзай и радуйся тому,
Что, угасая, ты терзаешь тьму.
[prev. in:] За свободу, №291, 01.11.1929, с.4
Старая липа
Ты в небеса уходишь головою,
Корнями рвешь земную глубину,
И в горделивом, царственном покое
Раскинулась и в ширь, и в вышину.
У ног твоих под величавой сенью
Цветущих, многолиственных ветвей
Мятежному внимаю я гуденью
Пчел, пьющих мед, и ос, и злых шмелей.
К тебе, в твою зеленую прохладу
Спешит усталый путник в знойный день.
Ты птиц ютишь, ты всем даришь отраду,
Душистую отбрасывая тень.
Ты в горделивом, царственном покое
Раскинулась и в ширь, и в вышину.
Ты в небеса уходишь головою,
Корнями рвешь земную глубину.
[prev. in:] Родное слово, №2 (36), февраль 1936, c.1 | 
