А.Л. Бем - Русская литература в
эмиграции
[prev.
in:] Меч, 22
января 1939 г.
Недавно мне пришлось
для одного из иностранных
энциклопедических словарей
написать статью Русская
литература в эмиграции. Объем
статьи должен был не превышать
двухсот строк столбцового формата.
Задача была соблазнительной,
несмотря на свои трудности. В
сущности, насколько я знаю, это был
первый опыт сводной статьи о
русской эмигрантской литературе,
написанной для целей информации, и
притом так, чтобы из всей
совокупности фактов было выделено
только более существенное, могущее
рассчитывать на известную
длительность значения, да и то не в
одной русской среде. Уже одно то,
что редакция словаря нашла
необходимым включить в выпуск,
посвященный России, специальный
обзор русской литературы в
эмиграции, показывает, что в
сознание европейцев начинает
проникать бесспорный факт
общерусского, а значит и
европейского значения литературы
в эмиграции. До сих пор, насколько я
знаю, внимание привлекали только
те или иные писатели, живущие в
эмиграции, чаще всего те, имена
которых были известны по своей
прошлой дореволюционной
литературной деятельности.
Литература русской эмиграции в ее
совокупности, за единичными
исключениями, внимания к себе не
привлекала [Мне известны следующие
статьи на иностранных языках: Wł.
Chodasiewicz: Współczesna literatura rosyjska
(Literatura na wygnaniu) в сборнике Z piśmiennictwa
rosyjskiego i ukraińskiego, Kraków 1934, с. 129-143; A. Luther:
Russische Emigrantendichtung (Die Literatur 1933,
No. 12, c. 146-150) и его же Russische Dichtung im
Auslande (Der Bücherwurm, 1935-36, z. XXI, b.
5, С. 160-169)]. Именно в силу этого мне
казалось особенно соблазнительным
откликнуться на сделанное
предложение и написать
предложенную статью. Но в процессе
работы над ней я почувствовал, как
трудно справиться со стоящей
передо мной задачей. Надо было на
время посмотреть на эмигрантскую
литературу не как ее современник,
не как участник в ее литературных
спорах, а по возможности под углом
зрения "вечности", выделив из
нее только то, что имеет некоторое
право войти в "историю" еще
ненаписанной, но ждущей своего
историка литературы русской
эмиграции.
Отдать на
суд иностранца свою статейку не
представляло особых трудностей -
по необходимости он возьмет мои
выводы на веру. Но мне не хочется
уклониться от суда тех, кто
находится в живом потоке
современного литературного
движения эмиграции, не хочется
скрыть и от русского читателя
вообще выводы, к которым я пришел. Я
уверен, что мои обобщения спорны,
что в тех или иных случаях со мной
будут несогласны, но по мере своих
сил и понимания я старался дать
объективную картину русской
литературы в эмиграции, как бы
подводя итоги ее почти
двадцатилетнего существования.
Я прошу
читателя принять во внимание, что
статья предназначалась для
иностранного издания, что она
преследовала исключительно цели
информационные и, по необходимости,
должна была ограничиться
фактическими данными. Все же я
надеюсь, что она может иметь свое
значение, как первый опыт такого
рода. После этих необходимых
оговорок привожу здесь свою статью,
ни в чем существенном ее не
изменяя.
Старшее
поколение русских писателей,
эмигрировавшее после октябрьского
переворота за границу, в сущности
только продолжало свою
литературную деятельность и в
эмиграции. Произведения, созданные
ими в изгнании, нельзя
рассматривать отдельно от всей их
прошлой литературной деятельности.
Тем более, что для некоторых из них
сама эмиграция была явлением
временным: так А.Н. Толстой,
написавший в эмиграции свой роман Хождение по мукам, ныне
принадлежит к виднейшим писателям
СССР. А.И. Куприн, занимавший
выдающееся место в эмигрантской
литературе, закончил свою жизнь в
советской России (ум. 1938). Известно,
что Андрей Белый некоторое время
довольно близко соприкасался с
эмигрантской литературой. Е.И.
Замятин, формально не бывший в
эмиграции, скончался в 1937 г. в
Париже, фактически порвав с
советской литературой.
Приблизительно до 1923 года вообще
нельзя было провести строгой грани
между литературой советской и
эмигрантской. Только постепенно
кристаллизовалась литература
эмиграции как нечто обособленное и
отличное от литературы советской.
Главная роль в этой кристаллизации
принадлежала молодому поколению
писателей, сложившемуся уже в
самой эмиграции. Эта "молодая"
русская литература, создавшаяся
вне СССР, и должна рассматриваться
как литература эмиграции в узком
смысле слова.
Почти все
направления русской
дореволюционной литературы были
представлены в эмиграции. Старшее
поколение русского
реалистического романа было
представлено в лице П.Д.
Боборыкина (ум. 1921), Вас.И.
Немировича-Данченко (умер в 1936 году),
А.В. Амфитеатрова (ум. 1938). В
эмиграции оказался и
основоположник русской новой
прозы - Д.С. Мережковский. Особенно
богато была представлена группа
неореалистов: А.И. Куприн (ум. 1938), Е.Н. Чириков (ум. 1932), И.А. Бунин, С.С.
Юшкевич (ум. 1927), Леонид Андреев (ум.
1919), И.С. Шмелев и их молодая смена -
М.П. Арцыбашев (ум. 1927), Б.К. Зайцев,
Ф.А. Степун, М.А. Осоргин, Г.Д.
Гребенщиков. Особое место занимает
А.М. Ремизов, сочетающий
психологическую глубину русского
классического романа с
новаторскими поисками в области
языка прозы. В эмиграции оказались
и представители русской
юмористической прозы - А.Т.
Аверченко (ум. 1925) и Н.А. Тэффи.
Русская драма была представлена И.С. Сургучовым и Н.Н. Евреиновым. Не
менее полно и разнообразно была
предствалена русская поэзия.
Представители старшего символизма
("декаданса") - Н. Минский (ум.
1937), 3.Н. Гиппиус, символисты - Вяч.
Иванов, К.Д. Бальмонт; вышедшие из
русского футуризма - М.И. Цветаева
и И. Северянин, связанные с "акмеизмом"
- Георгий Иванов, Г.В. Адамович;
неоклассики - В.Ф. Ходасевич; поэты-юмористы
("сатириконцы") - П.П. Потемкин
(ум. 1926) и Саша Черный (ум. 1932). Все
эти писатели поставленные в
условия свободного развития, могли
продолжать свою литературную
деятельность в прежнем
направлении. Однако, в развитии "эмигрантской"
литературы в более узком смысле
слова только немногие из писателей
старшего поколения сыграли
известную роль. Сюда надо отнести И.А. Бунина, И.С. Шмелева, А.М.
Ремизова, М.И. Цветаеву, В.Ф.
Ходасевича, Георгия Иванова и Г.В.
Адамовича.
На грани
между старшим и молодым
поколениями стоит М.А. Алданов. В
своих исторических романах (9-е
термидора, Чертов мост, Заговор,
Святая Елена -
маленький остров) он
обнаруживает большое знание эпохи
и умение обрисовать характеры.
Некоторая холодная
наблюдательность и налет легкого
скептицизма роднит его отчасти с
Анатолем Франсом. В трилогии Ключ,
Бегство, Пещера он
набрасывает широкое поле русской
революционной эпохи. В Современниках
и Портретах Алданов
выявляет дар талантливого
эссеиста. Самым крупным явлением в
области эмигрантской прозы надо
признать Владимира Сирина. Из
молодых писателей, выросших в
условиях эмиграции, он в своих
романах не обращается к
воспоминаниям прошлого, а смело
берет сюжеты из европейской и
эмигрантской современности. Связь
с русской традицией у него
чувствуется только на большой
глубине (Достоевский); в технике же
письма, в исключительно тонкой
композиции, в детальности описаний
и психологической разработки, в
сухости и скупости языка Сирин
стоит ближе к современному
западному роману, в частности к
Прусту. Сирин непрерывно растет
как писатель; такие его романы, как Защита Лужина,
Подвиг,
Камера Обскура,
Отчаяние,
Приглашение на казнь,
Дар,
выдвигают его на одно из первых
мест не только эмигрантской, но и
вообще русской литературы. Из
молодых прозаиков ближе всего к
Сирину по своему направлению стоит
Гайто Газданов (Вечер у Клэр).
Под большим влиянием западного,
особенно французского
современного романа находится Ю.
Фельзен (Письма о Лермонтове)
и С. Шаршун (Долголиков, Путь
правый). Ближе к этой
литературной традиции (Достоевский)
стоит творчество Нины Берберовой
(Последние и первые, Победительница,
Без заката). Ее роман Чайковский
представляет удачный опыт
перенесения биографического
романа на русскую почву. Под прямым
влиянием русского реалистического
романа, особенно Бунина,
складывается творчество Леонида
Зурова; тематика его романов (гражданская
война) соприкасается с советской
литературой (Древний путь, Поле). В духе русского
психологического романа
развивается творчество В.С.
Яновского (Любовь вторая).
Гоголевскую традиций продолжает В.Г. Федоров (Суд Варенника,
Прекрасная
Эсмеральда, Канареечное
счастье). Говоря о прозе, надо
отметить высокие образцы "поэтической
прозы", созданные М.И. Цветаевой,
которые связаны с прозой Рильке и Б.
Пастернака.
Марина
Цветаева принадлежит к самым
выдающимся поэтам эмиграции, где
она занимает приблизительно то же
место, как Борис Пастернак в СССР.
Так же, как и Пастернак, она в своей
поэтической деятельности стоит
особняком и вне господствующих
течений. Можно назвать только рано
погибшего поэта Н. Гронского (ум.
1934), посмертный сборник которого Стихи и поэмы обнаруживает
непосредственную связь с
Цветаевой. Архаистический уклoн
еще ярче выражена творчестве
варшавского поэта Л. Гомолицкого (поэма
Варшава). Среди парижских
молодых поэтов очень высоко стоит
культ Иннокентия Анненского.
Творчество этой группы отличает
стремление к предельной простоте
формы и языка поэзии. Мотивы
глубокого разочарования,
одиночества и "жалости" к
человеку питают их творчество. Из
старших поэтов Георгий Иванов (Розы,
Отплытие на остров Цитеру) и
Г.В. Адамович стоят ближе всего к
этому течению. Среди молодых
поэтов наиболее яркими
выразителями этого направления
надо считать Анатолия Штейгера
(Неблагодарность) и Лидию
Червинскую (Приближения, Рассветы).
Отчасти примыкает к нему, особенно
в последних своих стихах (Парижские
ночи, Насущная любовь)
Довид Кнут. Другое течение
эмигрантской поэзии восходит к
русскому акмеизму. В творчестве В.Ф.
Ходасевича (Тяжелая лира) оно
осложнилось возвратом к традициям
пушкинской поэзии. Влияние
Ходасевича сильнее всего
чувствуется в лирике Владимира
Смоленского (Закат, Наедине).
В духе русской классической поэзии
пишет Н. Голенищев-Кутузов (Память).
Романтическая линия русской
поэзии, идущая от Лермонтова и
Блока, представлена рано погибшим
Борисом Поплавским (ум. в 1935), (Флаги,
Снежный час), Антонином
Ладинским (Черное и голубое, Северное сердце,
Стихи о
Европе). Особое место занимает
группа пражских поэтов Скит:
Вячеслав Лебедев (Звездный крен),
Алла Головина (Лебединая
карусель) и Эмилия Чегринцева
(Посещения, Строфы). В
творчестве пражских поэтов
образность и "вещность"
выражены значительно сильнее, чем
в поэзии парижан.
Прага
 |
Русская эмиграция в Польше и Чехословакии (1917-1945) | Фотоархив
| Балтийский Архив | К заглавной
|
