Становление русской литературной жизни
в Вильнюсе и Каунасе после Первой мировой войны
Павел Лавринец
Вильнюсский университет
Русский литературный Вильнюс входил в иное, отграниченное от Каунаса культурное
пространство и был ближе к Варшаве и Львову. Его жизнь включала участие
(публикациями в здешних газетах и публичными выступлениями) русских писателей
Варшавы (М.П. Арцыбашев, В.В. Португалов, Л.Н. Гомолицкий, Е. Вадимов), Ровно
(А.А. Кондратьев, Л.Э. Сеницкая, И.Ф. Кулиш), Гродно (Х.Я. Козловский),
Пинска (В.М. Коротышевский). И наоборот: например, Д.Д. Бохан и С.И. Нальянч
выезжали для выступлений в Ровно и Пинск, стихи В.С. Байкина печатались
варшавской еженедельной газетой Меч. Показательна ориентация не только на
региональную аудиторию газет-близнецов Русское слово и
Наше время, отличавшихся
лишь названием и тем, что «приложением» к последней служила рижская газета
Сегодня: с 1932 г. действовало варшавское отделение редакции и в заголовках
указывалось два места издания Варшава-Вильно.
Иначе представлены в русской периодике Вильнюса и Каунаса иноязычные литературы.
Переводы, статьи, хроникальные заметки в каунасской печати знакомили
преимущественно с литовской, латышской, западноевропейскими литературами. В
русской печати Вильнюса преобладала польская литература в переводах и материалах
о ней, а также литературы белорусская, чешская, сербская. Выражаемая таким
образом идея славянской культурной общности включала в себя представления о
родственности культур польской и русской, несмотря на вековую враждебность в
сложных польско-русских отношениях. Вильнюсские газеты отличались от каунасской
печати также вниманием к русской литературе Эстонии: публикации произведений
крупнейшего русского прозаика Эстонии В.Е. Гущика и стихотворений его сына О.В. Гущика, статьи о нем В.А. Пейля и Д.Д. Бохана, рецензия последнего на
очередной выпуск таллиннского русского литературного альманаха
Новь (Наше время,
1934, № 151, 1 июля) и т.п.
Межвоенные Каунас и Вильнюс несопоставимы по творческому потенциалу русских
литераторов. Литературно-артистическая секция Виленского русского общества,
Виленское содружество поэтов, Кружок авторов при Союзе русских студентов
Университета Стефана Батория, Культурно-просветительская комиссия виленского
отдела Русского общества молодежи, литературный кружок при Виленской Русской
гимназии провели сотни литературных вечеров. «Постоянные собрания, еженедельные
выступления, близость к местным польским литературным кругам – все это придает
“русской Вильне” гораздо более яркую окраску, чем дремлющей “русской Варшаве”»,
писал варшавский корреспондент рижской газеты Сегодня Н.М. Волковыский
(Сегодня, 1937, № 8, 8 января). В них принимали участие известный педагог и
политический деятель Вячеслав
Васильевич Богданович (1878-1941?), дебютировавшие в печати еще до Первой
мировой войны поэты Константин Иванович Оленин
(1881-после 1939) и Палтиель Каценельсон (1893-после 1940), критик и переводчик
Дорофей Дорофеевич
Бохан (1878-1942?). В 1930 г. уроженец Вильнюса, бывший редактор московской
газеты Свободный час и участник варшавского литературного объединения
Таверна
поэтов (1921-1925) Всеволод Сергеевич
Байкин (1898-?) стал лектором русского языка в Университете Стефана Батория и
включился в здешнюю литературную и культурно-просветительскую работу.
Талантливый публицист, критик, писатель Сергей Иванович Нальянч
(Шовгенов, 1902 – 1979) перебрался из Варшавы в Вильнюс в 1934 г.; он
представлял поколение сформировавшейся уже в зарубежье русской молодежи, был
выразителем ее интересов.
В Вильнюсе вышли книги стихов Ксении Абкович
(1922), Константина
Оленина (1925), Василия
Селиванова (1928), Александра Тычинского (1933; его же пять машинописных книжек
1935 – 1937 гг. и томик избранных стихотворений 1938 г., тиражированный
множительным аппаратом в 150 экземплярах), Юрия Даля (1939). Кроме того, в Риге
вышел поэтический сборник Льва Шлосберга (1926); стихи
П.М. Каценельсона,
Е.С.
Козакевич, С.В. Контера,
И.Н. Петрова,
С.И. Полянского,
В.Н.
Селиванова, Т.А. Сасинович,
Т.А. Соколовой, Л.Е. Шлосберга,
С.И. Нальянча, З.Е.
Червяковской включались в Сборник русских поэтов в Польше (Львов, 1930),
Антологию русской поэзии в Польше (Варшава, 1937),
Сборник Виленского
Содружества поэтов (Вильно, 1937). На страницах вильнюсских газет представлена
также проза местных авторов – рассказы, повести, фрагменты романов Нальянча,
Шлосберга, Бохана, его дочери Софии Бохан, А. Авлова (Аркадий Артемьевич
Кондуралов, 1883-1971), Льва Леонидова.
Очевидно, русская литературная жизнь в межвоенном Вильнюсе должна
рассматриваться отдельно от русской культуры в независимой Литве. Она
представляет собой часть, во-первых, русской культуры в Польше, во-вторых, –
часть всего русского рассеяния. Этому не противоречит самоощущение литераторов
Вильнюса. Так, крупнейший русский критик, публицист, общественный деятель
межвоенного Вильнюса Д. Д. Бохан раннюю смерть талантливого и самобытного поэта
Василия Николаевича Селиванова (1902-1925) оценивал как потерю «местной
русской колонии» (Виленское утро, 1925, № 1491, 24 ноября), а книгу стихов К.И. Оленина
Прелюдии – как
«вклад в нашу эмигрантскую литературу» (Виленское утро, 1925, № 1267, 14
апреля).
Общие для всего русского зарубежья и резко отличные от отечественной литературы
советского периода условия существования, формы литературного быта, доминанты
творчества объединяют русскую литературу в Литве и Польше. Граница между
зарубежным и отечественным литературным процессом определилась «в середине
1920-х – когда отъезд из страны стал эмиграцией» (Чудакова 1998, 199). Прежняя
русская литература продолжила свое развитие в зарубежье.
Русские литераторы лимитрофных государств, образовавшихся на обломках Российской
империи, могли опираться на достижения и традиции русской литературы в целом, но
не на ее локальные компоненты, поскольку в Литве (так же, как, например, в
Эстонии; см.: Исаков 1997, 106 – 107) не образовался автономный от общерусского
и единый внутри западных губерний литературный процесс. Русские писатели XIX –
начала ХХ вв. свое более или менее длительное пребывание в Литве не связывали с
местной культурой, себя и свое творчество не ощущали частью Литвы и ее
культурной жизни. Временное пребывание пишущих чиновников в Литве, справедливо
замечает А.В. Лужановский, – такой же «случайный признак», как служба на
Кавказе А.А. Бестужева-Марлинского или Е.А. Баратынского в Финляндии, что
вовсе не исключает их из общерусского литературного процесса (Лужановский 2000,
156).
 
ссылки
| литература |
santrauka |
summary
top
|
